– На месте! – скомандовал Волков. – Что-то подозрительно все это! Пошарь-ка вокруг машины «совой». Сдается мне, что вон за теми кустиками «плохиши» укрылись.

– Так точно, товарищ полковник, – почти мгновенно доложил командир машины, – с обеих сторон человек по десять. Может, огнеметом их?

– Жестокий ты человек, сержант, – раздумывая, сказал Андрей, – давай-ка ты их лучше «дристуном» пугни.

«Дристуном» прозывался синтезированный вариант американского газа «Джей-флоп», применявшегося при разгоне неуправляемых демонстраций, дебошей и прочих опасных народных сборищ. Принцип его действия говорил сам за себя. Вдохнув такого газа даже малую толику, человек мгновенно накладывал в штаны, а следовательно, активность его последующих осмысленных действий равнялась приблизительно мнимой единице.

Передняя башня «Бетрели» повернулась на пятнадцать градусов влево и выпустила щедрую порцию «Джей-флопа». Затем, приняв тридцатью градусами левее, повторила залп.

– Вот и все! – улыбнулся Волков. – Вскоре можно будет надевать респираторы и идти на профосмотр.

Не расслышавший толком его слов, Лютиков открыл напротив себя дверцу и, выхватив из кобуры наган, помчался в сторону кустов, истошно матюгаясь.

– Твою мать! – раздраженно отпустил посол. – Виноградов, закрой ты эту fucking door [2] , а не то сейчас все обосремся!

– Товарищ полковник, – обратился к послу механик-водитель, – насколько я помню, при использовании отечественного аналога из человека текло недели две...

– Ну... – улыбнулся Волков, – наш вариант «Джей-флопа» лишь немного уступает американскому аналогу, ибо есть тут одно деревце... скорее, куст. Вот на основе его ягодок наши парни в Бобрике приготовили это лекарство, кхе! Минут этак через десять пойдем смотреть результат. Всем приготовить респираторы.

Когда Волков с Виноградовым вышли из автомобиля, то слабый запах подгнивших бананов проник даже сквозь фильтры респираторов. Подполковник жестом остановил ретивого командира машины и отступил на пяток шагов назад. Переждав еще минут десять, они таки решились подойти поближе.

Первым в скрюченной позе жареного гольца валялся старый знакомый и заклятый друг – Густаво де Бертрам. Обгаженные панталоны были наполовину спущены, и на его волосатую задницу уже слетелись мухи, привлеченные пикантным запахом. Не особо отвлекаясь и не особенно церемонясь, Волков пинком ноги отбросил «Правую руку ужасного Торкемады» в придорожную канаву и приступил к осмотру остальных. Все бертрамовское воинство, следуя примеру своего отважного командира, потихоньку сползало в кюветы.

– Принеси-ка, друг Виноградов, бензопилу, – скомандовал посол, – необходимо эту поленяку с дороги убрать.

Сержант убежал, а подполковник снял респиратор.

– Шура, ку-ку! – позвал он. – Доброе утро, последний герой! Где ты?

Неподалеку зашуршали кусты.

– Дело дрянь, командир, – донеслось оттуда слабым голосом Лютикова, – несет меня, словно блудливую корову! Слава богу, хоть штаны вовремя успел снять. Что делать-то теперь?

– Поедешь в грузовом отсеке верхом на ведре! – сурово приказал Волков. – Тебя никто не просил с дурью наперевес на супостата кидаться. Рыцарю башка нужна не только для того, чтобы жрать и блевать. Время от времени там должны рождаться мысли.

Опечаленный прапорщик в последний раз издал звук лопнувшей шины и, наконец, вылез из кустов. Они подошли к автомобилю, возле которого суетились бойцы, выгружая бензопилу, топоры и чокера.

– Ведро Лютикову Александру Даниловичу! – распорядился командир, обращаясь к механику-водителю. – Наш продюсер нездоров.

Пока бойцы расчищали путь, Шура удобно устроился на импровизированном унитазе, подложив под свой натруженный зад пару дощечек. «Бетрель» быстренько оттащила злополучное бревнышко и столкнула его в кювет, а затем вновь устремилась по асфальтовой ленте в направлении Амстердауна – столицы Оберланда.

Высокогорное плато, на котором располагалась данная страна, было образовано около миллиарда лет тому в процессе тектонических движений пластов севера и юга, направлявшихся навстречу друг другу. В районе пятьдесят третьей параллели они встретились и более южный слой наполз на северный. Этот самый наполз и образовал плоскогорье, а прогнувшийся северный пласт явил собою дно пролива, отделяющего Британию от Оберланда и Франко.

Всю эту информацию Волков почерпнул из доклада исследовательской группы, возглавляемой его первой женой Анжелой, командиру Базы полковнику Булдакову. Отец Андрея, Константин Константинович Норвегов (ныне заслуженный генерал), возглавлял правительство пан-Европы, в которую кроме Франко, Белой Руси и Оберланда вошли Русь, Колхида, Урарту, Болгарское Королевство, Бессарабия, Ржечь, Британия и Курляндия. На территории этих земель общими считались пути сообщения, природные ресурсы и вооруженные силы.

Войско делилось на гвардию, мобильную пехоту и флот. Гвардия была элитой войска, и ядро ее составляли солдаты Бобра. Гвардия занималась в основном интеллектуально-диверсионной деятельностью и имела численность не больше дивизии, командиром которой считался небезызвестный Булдаков Олег Палыч.

Мобильная пехота, количеством до двенадцати дивизий, несла службу по охране внешних рубежей, охране берегов и прочего. В составе ее были танки, бронетранспортеры и небольшие дирижабли. Авиация, как таковая, находилась на стадии исследования, ибо представляла собой наиболее высокоточную область производства. Основой будущей авиации должны были стать магнитопланы – изобретение КБ имени Локтева и Серегина. Действующие модели их уже преодолели звуковой барьер и могли поднимать на борт до десяти тонн полезного груза.

Флот делился на береговую охрану и ударно-оборонные военно-морские силы. Береговую охрану несли глиссера, а все остальное выполняли новейшие трехмачтовые клипера – парусно-пароходные суда, вооруженные десятком пушек да оснащенные паротурбинными пятисотсильными двигателями, позволявшими им развивать скорость до восемнадцати узлов. Подполковник очнулся от размышлений, когда «Бетрель» притормозила у врат Неверхауса – официальной резиденции Хранителя на этой планете. Кстати, местные жители называли свою планету Унтерзонне, что в переводе на человеческий означало «Находящаяся под Солнцем».

Однажды, года три назад, он имел честь видеть Хранителя на церемонии подписания Амстердаунской унии – союзного договора десяти государств – первых членов пан-Европы. Год спустя к ним присоединилась левославная Ржечь – единственное левославное государство в составе Союза (Левые славили Господа соответствующей рукой). Тогда Хранитель едва ли перекинулся десятком фраз с главами государств-членов, а нынче сам прислал приглашение подполковнику Волкову с просьбой о встрече в его замке.

Бойцы притихли и с благоговейным трепетом рассматривали огромное здание на скале, верхние этажи которого терялись где-то в облаках. Сложенное из серого камня, здание Неверхауса подавляло своими размерами и имело чуть ли не стотысячелетнюю историю. Сколько в нем насчитывалось этажей – не ведал ни старший мажордом, ни главный камердинер, ни сам Хранитель.

К автомобилю подошел старший мажордом и, приветливо пожелав гостям доброго вечера, пригласил входить. Механик водитель сдал назад и поставил «Бетрель» под навес. Сэр будущий рыцарь Шура Лютиков сидел тихо, как мышь, в грузовом отсеке автомобиля и уже не помысливал о созерцании роскошных окрестностей замка.

К главному входу в замок вела лестница, ни в чем не уступающая в смысле грандиозности знаменитой своей Потемкинской сестре, а длиною, пожалуй, ее и превосходившая. По бокам ее на каждой площадке стояли фигуры сфинксов (если их можно так назвать) с телом жабы и человеческими мордами. Морды, по прихоти Хранителя, были разные: известные личности из подконтрольных ему миров, политические деятели, диктаторы, маньяки, спортсмены и прочие индивидуальности. На семнадцатой площадке Андрей с удивлением узнал в морде очередного урода Адольфа Гитлера, а напротив – его закадычного друга Бенито Муссолини.